В российском прокате можно убедиться, что «Зло не существует». Новый фильм «оскароносного» Рюсукэ Хамагути получил два приза Венецианского кинофестиваля — от жюри и прессы, — а теперь несет свою ранящую мудрость по кинотеатрам мира. Алексей Филиппов рассказывает как природные красоты маскируют опасность для нечутких людей.
«Сосны рыжие, а лиственницы черные», — мужчина несет на плечах дочь через лес и рассказывает ей о деревьях. Дуб, сосну и клен Хонсю (или просто японский) она уже легко узнает, сливу и элеутерококк еще нет. В темной весенней одежде, ботинках для пересеченной местности и не без изящества закатанной шапке-бини, он похож на лесника-монаха — тихого служителя этих мест. Девочку видно за версту: в синем пуховике, такой же шапке с голубыми полосками, белым шарфом и желтыми варежками она выделяется на фоне сонной природы. Будто задумчивый отец-одиночка Такуми (Хитоси Омика), нередко забывающий забрать Хану (Рэи Нисикава) после занятий, специально одел её так, чтобы не затерялась в защитных красках предгорья.
Живут они в небольшой деревеньке — несколько часов езды от Токио. Днем Такуми рубит дрова и набирает воду из родника — на ней же готовят в местном кафе, открытом четыре года назад поварихой из столицы. Найденное перо фазана он вручает старейшине, который мастерит музыкальные инструменты для взрослого сына. В общем, локальные дары природы — гордость местных, заботящихся об экологии для себя и соседей: поселениям ниже по течению придется туго, если уровень загрязнения вырастет. Однако хрупкий баланс может нарушить глэмпинг, который хочет построить актерское агентство Playmode, поиздержавшееся за пандемию и заинтересованное в субсидиях от государства.
В разгар ковида фестивальным лицом японского кино стал и Рюсукэ Хамагути, показавший за один год «Случайность и догадку» на Берлинале, а в Каннах — «Сядь за руль моей машины». Неторопливое — живое и вдумчивое — кино удостоилось сначала приза немецкого жюри, а затем — целой полки наград: от пальмовой ветви за сценарий до «Оскара» лучшему фильму на иностранном языке. Торопиться со следующей работой режиссер не стал: «Зло не существует» родилось из идеи 30-минутной зарисовки под музыку Эйко Исибаси, написавшей саундтрек для «Сядь за руль…». Погружаясь в материал, Хамагути уходил всё дальше в лес — тем, образов, партитуры, — и в итоге хронометраж разросся до почти двух часов. Очень естественно, густо, связно, хотя синопсис и выдает некую спотнанность замысла: пропажа Ханы, упоминаемая как важный сюжетный поворот, происходит далеко не в первой трети экранных событий.
Читать Слово живое и мертвое в «оскароносной» драме «Сядь за руль моей машины»
Сначала — посмотреть и поговорить. Вход и выход во «Зло…» оформлены протяженными кадрами неба, расчерченного ветвями деревьев. Хамагути дает время приладиться к местному темпу жизни — так необходимо продышаться городским жителям, выбравшимся на природу, особенно в горы. Любопытная Хана словно проводит экскурсию по оленье тропе и окрестностям для незримых гостей, а Такуми, потомок тех, кто получил здесь землю после войны, периодически снабжает её прогулку леснической справкой. Камера Ёсио Китагавы движется с деловитостью чужака: то замирая при виде пейзажей, то торопиливо продираясь через заросли, растущие почти в шахматном порядке, то примеряя роль деловитого видеорегистратора, то пластаясь на уровне дикого васаби, чтобы «глазами травы» посмотреть прямо в лицо тем, кому повезло с находкой.
«Зло не существует». Отрывок
Как бы ни убаюкивал дзен «загородного видео», вслед за названием легкий тремор поддерживают шипы сюжета. Звуки охотничьих выстрелов, разговоры об острых колючках, прошлогодний скелет оленя, опасения из-за глэмпинга. План Playmode по «привлечению туристов» приводит жителей в ужас: септик хотят установить в неподходящем месте и без учета полной загрузки, не считаясь с чистотой реки, на ночной охране также решили сэкономить, что чревато кутежами в лесу, а регион — пожароопасный. Ледяная вежливость и доводы местных на встрече с представителями агентства зароняют сомнения в рядовых исполнителях, но не в руководстве, для которого глэмпинг — лишь проект на бумаге, повод освоить нишу и получить от государства хорошие деньги.
Читать Не все чащи одинаково болезны: 7 хорроров об ужасе, затаившемся в лесу
Столкновение теории и практики, комплексной реальности и бюрократической, предпринимательской торопливости неизбежно сулит беду. Впрочем, резкий финал встряхивает «Зло…» подобно звуку выстрела в разряженном лесном воздухе. Недаром от неожиданности фильм Хамагути приравнивают к слоубернерам — хоррорам, где густеющий саспенс заставляет зрителей неумолимо скользить к шокирующе жестокой развязке. И нельзя сказать, что немногословный Такуми, которого природа интересует будто бы больше дочери, не предупреждал: здесь хорошее место — приветливое, доброжелательное, даже олени людей не особо боятся и опасны лишь с пулей в боку, когда всё принимают за угрозу.
Зло, конечно же, существует: просыпается, когда кто-то — охотник или предприниматель — нарушает баланс, первым проливает кровь. Такой у него инстинкт — не помогут ни презентации, ни этикет, ни актерские уловки, ни бутылка сакэ в подарок. Изначально Хамагути планировал назвать фильм «Даром» — подразумевая, что гостинец может быть и благом, и ядом (так английское Gift буквально переводится на немецкий). Так и его новый фильм обдает смотрящих водой, живой и мертвой, напоминая, что природа может дать сдачи: и одному человеку, и корпорации, и разным странам одновременно. На фоне многочисленных землетрясений, затоплений и других катастроф последних месяцев нет оснований ему не верить.
«Зло не существует»
«Зло не существует» в кинотеатрах с 25 апреля.