Российские кинотеатры уже ощутили «Субстанцию» — яркий боди-хоррор французской постановщицы Корали Фаржа, который получил на Каннском кинофестивале приз за лучший сценарий. Эффектная роль Деми Мур, мощный сатирический заряд и жанровое своенравие — лишь некоторые вещи, которые могут подкупить в фильме. Что еще скрывается в загадочной ампуле с «целебным» средством, размышляет Алексей Филиппов, стараясь избегать ловушек «мужского взгляда», но не претендуя на универсальность зрительского опыта.
«Нам нужна молодая! Нам нужна горячая! И нужна уже сейчас!» — распыляется телепродюсер Харви (Деннис Куэйд) у писсуара, совмещая мочеиспускание с рабочими переговорами. В три фразы он упаковывает философию канала и развлекательной индустрии в целом. Попутно — оттаптывается на некогда звездной ведущей, которую хочет сплавить на пенсию, несмотря на старых поклонников и давнишний «Оскар». «Когда это было? В 30-х, за «Кинг-Конга»?» — насмехается он в туалете, чей кафельно-кровавый декор напоминает об аналогичной комнате из «Сияния». У Стэнли Кубрика, правда, было больше красного, но Джек Торренс (Джек Николсон) также переживал встречу с демонами — внутренними и, возможно, историческими.
Читать Джентльмены предпочитают блондинок: гид по истории Кинг Конга
Элизабет Спаркл (Деми Мур), конечно, не снималась в «Кинг-Конге»: звезде фитнес-шоу «Блистай вместе с Элизабет» (Sparkle your life with Elisabeth), чьи фото с обложек глянца разных лет украшают коридор из съемочного павильона, сегодня исполняется 50. Этот же оранжевый тоннель по иронии ведет от софитов до туалета, где её карьеру только что утопил самовлюбленный продюсер в пиджаке с обойным узором и массивными металлическими каблуками. Элизабет всё слышала из соседней кабинки — «дамская комната», как часто бывает, оказалась неисправна. Психологический удар — передачу хотят закрыть, а ей подыскать юную замену — дублируется автокатастрофой: как будто судьба намекает, что жизнь без эфира — закончена. Есть, правда, отчаянный шаг: инъекция загадочной и экспериментальной «Субстанции», которая сулит «лучшую версию себя».
Именно её молодое тело скоро выберется из плоти Спаркл, как бабочка из кокона. С той лишь разницей, что Элизабет и Сью (Маргарет Куэлли), фантазм о современной версии себя, продолжат существовать поочередно. Вахтовым методом: семь через семь. Пока одна бодрствует — вторая лежит в отключке на полу ванной, питаясь заботливо подготовленной смесью. Такая незамысловатая, хотя и не целиком прозрачная, схема, в которой организм находит ресурсы на «рождение» новой самостоятельной личности. Разумеется, Сью быстро надоест ставить жизнь на паузу, а ненависть Элизабет начнет принимать всё более (само)разрушительные обличия.
Читать Метаморфозы женского тела: чем запомнился Каннский кинофестиваль — 2024
За остроумную идею скрестить избыточность боди-хоррора и бьюти-спорт-развлекальной индустрии режиссерка Корали Фаржа получила на Каннском кинофестивале приз за лучший сценарий. Решение, возможно, компромиссное (не хотелось игнорировать), но очень в духе самого фильма. Наследница французского нового экстрима, бесновавшегося на стыке тысячелетий, «Субстанция» схематична и выразительна, гротескна и узнаваема. В её составе — множество визуальных цитат, которые почти вытесняют всё обыденное, человеческое: история и личность Спаркл как будто растворяются в мельтешении отсылок и хищнических ракурсах глянца, рекламы, кино, телешоу. Подобная выставка достижений медиа и общества по части объективации женщин способна, думается, отвратить даже (невольных) адептов так называемого мужского взгляда (male gaze). Однако насмешки над нелепыми и всё же влиятельными мужланами в высоких кабинетах — лишь верхний слой эпидермиса исследуемого режиссеркой монстра.
Семь лет назад Фаржа эффектно дебютировала с ревизией эксплуатационного поджанра rape-revenge (месть за изнасилование). В отличие от классики направления, вроде «Ангела мщения» (1980), героиня «Выжившей» не отказывалась от сексуальности на этапе возмездия (короткие шорты не сменяла ряса монахини, как у Феррары). Принципиальное отличие метода французской режиссерки — не только в повышении градуса и концентрации тропов, но в возвращении героиням субъектности. Права действовать не в логике жанра, но по собственной воле. Дженнифер (Матильда Лутс) из «Выжившей» бралась за ружье, а Элизабет не в силах противостоять установкам — окружению, медиа, времени. Тем более враг не персонализирован в мужчине/насильнике/телевидении, а отчасти — сидит в ней, проявляя себя буквально голосом в голове. Как безжизненная квартира Спаркл лишена малейших намеков на бег времени, так и «Субстанция» порой выглядит детищем 80-х или 90-х — в декоре, ракурсах и цветовой гамме. Дух современности выдает только камео смартфонов, ну а Элизабет встречается с настоящим (и собой настоящей), лишь заглянув в глаза облысевшему однокласснику — или, конечно, наедине с зеркалом.
Читать Салем, иди за мной: 15 новых феминистских хорроров
Именно пугающий эффект узнавания — вероятно, главный ингредиент «Субстанции». Каплей достоверности в вареве гротеска служит самоотверженный перфоманс Деми Мур, которая в очередной раз решилась не просто обнажиться, но запечатлеть с особым пристрастием каждую морщинку. То, что люди и корпорации стремятся маскировать на билбордах и даже в социальных сетях. Отсюда, а не из калейдоскопа цитат прорастает сущность фильма — темная сторона женского опыта, зачастую маскируемая в кино драматургическими или жанровыми нуждами. Недаром одна из мощнейших сцен — когда Элизабет готовится к несостоявшемуся свиданию: парализующий акт неприятия себя. Не сталкиваясь с предвзятостью мира в мелочах и повседневности — не только на уровне озабоченных взглядов и сальных комментариев, — трудно судить, насколько густое отчаяние скрывается в Спаркл.
Возможно, и яростный манифест Фаржа, в основу которого легли персональные ощущения тела и возраста, для кого-то окажется в меру ярким аттракционом. Несмотря на 140-минутный хронометраж, «Субстанция» усваивается довольно лихо: начиная с эйфорических монтажных конвульсий в духе «Реквиема по мечте» (2000) и заканчивая кровавым фрэнсисбэконовским месивом, напоминающим о финале сатирического «Общества» (1989) Брайана Юзны. Однако «эпиграф» с желтком, из которого после укола возникает чуть более гладкий двойник, возводит проблему в ранг «курицы или яйца». Кто породил монстра — разум отдельного человека или коллективное тело общества? И можно ли его победить в одиночку, когда чужие идеалы способны проникать даже через заклеенное газетой окно. Вспоминается, что «Кинг-Конг» 1933 года заканчивался фразой: «Чудовище убила красота». В современных реалиях аналогичное дело закроют как суицид.
«Субстанция» в кинотеатрах с 19 сентября.
«Субстанция»