В международный цифровой прокат вышла «Барби» Греты Гервиг — главный кассовый хит года, недавно опередившая «Братьев Супер Марио в кино» (первого миллиардера 2023-го) и «Оппенгеймера» Кристофера Нолана, с которым фильм про куклу №1 образовали причудливый дуэт. Оба фильмы в каком-то смысле похожи — в них фигурируют страх смерти и неконтролируемые последствия некоторых открытий, — однако сегодня мы поговорим об остроумной и в чем-то даже оптимистичной половине этого тандема, которой удалось заработать в мировом прокате почти полтора миллиарда долларов. Рассказываем, как Гервиг удалось сохранить одинокий голос человека под плотной кладкой брендов и ярлыков.
В Барбиленде всегда солнечно, каждый дом — мечты, пятки Барби никогда не касаются пола, а для утоления жажды и гигиенических процедур на помощь приходит невидимая вода. В ослепительно розовом «одноэтажном» Парадизе Стереотипная Барби (Марго Робби) проживает нон-стоп идеальный день, который начинается с ухода за собой и приветствия миру, продолжается походом на пляж и заканчивается вечеринкой, переходящей в девичник. Именно во время безудержного группового танца Барби вдруг ставит веселье на паузу, спросив у окружающих «А вы тоже думаете о смерти?», а следующим утром и вовсе просыпается с обычными ступнями. Чтобы заставить пятки вновь левитировать, ей придется отправиться в Реальный мир и отыскать девочку, которая, играя с её моделью, думает о бренности всего сущего.
Читать Как Марго Робби стала лицом ретро-Голливуда
«Барби» Греты Гервиг — блокбастер о едва ли не популярнейшей кукле в мире и другой интеллектуальной собственности компании Mattel, одновременно критикующий и продвигающий «пластмассовый мир» (тм). Чтобы не отвлекаться на слона в кукольном домике, лучше сразу проговорить, что критика корпораций в продуктах этих же или других корпораций — уже не просто общее место, а едва ли не обязательная программа современной массовой культуры. Как в блокбастерах Marvel нашли формулу успеха, сочетая гуманистический пафос с самоиронией, так и в большинстве фильмов/сериалов крупных компаний шутливо или даже всерьез проходятся по бездушности корпораций, их маркетинговым стратегиям и прочим хищным вещам капитализма. По иронии, это хорошо продается.
И все же тандем светловолосой инди-иконы Гервиг, постановщицы «Леди Бёрд» и «Маленьких женщин», с блондинкой Барби, одновременно вдохновлявшей и калечившей недоступным «идеалом» поколения женщин, выглядит любопытно. И дело не в агрессивной рекламной кампании фильма и, конечно, истории бренда, но в том, как независимая постановщица выкручивается из объятий корпорации. Какие образы, гэги и слова она нашла для того, чтобы в максимально популистском формате блокбастера, после которого посетители мультиплексов идут в магазин (порой — кукольный), прозвучал-таки одинокий голос человека. Ну или хотя бы после его просмотра — а аудитория «Барби» и поле обсуждаемых тем достаточно широки, чтобы считать выполненной хотя бы программу минимум.
Читать «Белый шум» и другие фильмы 2022 года, которые вы могли пропустить
Итак, всё началось в 1959 году, когда в мире детских игрушек, не знавшем ничего сложнее пупсов и чаепитий, появилась она — стильная пластмассовая дама в купальнике, претендовавшая на звание альтер-эго, подружки и, наконец, просто успешной женщины. С роскошным домом, бойфрендом Кеном, подругами, животными, нарядами на все случаи жизни и карьерными перспективами от спортсменки до президентки. Момент Х Гервиг остроумно стилизует под открывающую сцену кубриковской «Космической одиссеи», где обезьяны встречают таинственный черный монолит; тут — девочки в старомодных платьицах аналогично громят скудный ассортимент игрушек. Следом — розовая утопия с домами без стен, подозрительно напоминающая телевизионный Рай из 1980-х, когда в рекламе и ситкомах все только и делали, что радостно просыпались, куда-то шли, а приходили на пляж — и, конечно, безудержно веселились.
Сама постановщица в интервью сравнивает Барби и Кена с Адамом и Евой, созданными Рут Хэндлер не столько по образу, сколько в честь дочери Барбары и сына Кена. В этом смысле и Барбиленд — Рай по версии Mattel, где Кены (и один Адам в исполнении Майкла Серы) не имеют определенного места жительства и просто мечтают услышать от Барби «Привет». Те, в свою очередь, наслаждаются жизнью — на работе, дома и на пляже. Если Стереотипная Барби сталкивается с проблемой «реалистичности» (вслед за плоской стопой ей грозят целлюлит и депрессия), то Кен (Райан Гослинг) увязывается за ней в рамках поиска смысла жизни. Понятно, что для него это оптимистичная блондинка, но, как (и для чего) им взаимодействовать, загадка похлеще его работы, которой числится просто «Пляж».
Читать Режиссер эпохи воображения: портрет Стэнли Кубрика
Реальный мир оказывается жаркой Калифорнией, где расположена штаб-квартира Mattel, все пырятся на Барби то ли с насмешкой, то ли вожделением, а местные подростки готовы прочитать «символу феминизма» красочную отповедь за роль в формировании гендерных стандартов, нереалистичных ожиданий от жизни (роскошный дом? президентка?) и корпоративном фашизме. В общем, тоже нет вестей от Бога — вместо него дюжина комичных мужичков из совета правления во главе с Уиллом Ферреллом, который, дескать, мечтал «доставлять маленьким девочкам наслаждение» наименее жутким способом. Тут Барби продолжает осознавать себя за пределами «нормы»/«стереотипа», подобно тому, как Адам и Ева узнали о концепции наготы. Кен же впервые сталкивается с людьми, которые делают ему комплименты за просто так, и преисполняется образами капитализма с патриархатом, чьим главным атрибутом он считает лошадей. В Раю грядут большие перемены.
Собственно, с этого момента начинается большая игра Греты Гервиг и соавтора сценария Ноа Баумбаха, с которым их объединяет многолетнее сотрудничество и двое детей. «Барби» — это супермаркет расходящихся красочных полок (похожий образ был у них в «Белом шуме» по роману ДеЛилло), где привлечь зрительское внимание способны как отдельные персонажи, связанные с большими темами-брендами («капитализм», «феминизм», «религиозный подтекст», «патриархат», «лошади»), так и отдельные эпизоды, отсылки, решения — само течение истории, в которой поочередно проявляются хулиганство, наивность, язвительность, самоирония, трогательность и далее по списку.
На самом деле задача Барби-Робби высвечивать персонажей, чья естественность или нестандартность на её фоне особенно бросается в глаза. Вроде полюбившегося многим зрителям Кена в непривычно эмоциональном для позднего Гослинга исполнении, превращающегося из стереотипного бойфренда-атрибута в пластикового «успешного мужчину», увлеченного идеями, которые он не понимает, и словами, чья броскость противоречит здравому смыслу («мачо-дача-хата-хаус»!). Или Странной Барби (Кейт МакКиннон), сидящей в вечном шпагате и раскрашенной самым экстравагантным образом; наиболее реалистичная кукла в фильме. Наконец, сотрудницы Mattel Глории (Америка Феррера), которой, как и всем персонажам фильма, ничего детского и неизжитого не чуждо. Это её дочь Саша (Ариана Гринблатт) перечисляет Барби в лицо все накопившиеся грехи, когда как мама фантазирует о реалистичных куклах — с депрессией и целлюлитом. Не потому, что такая репрезентация сделает вдруг игрушку лучше, но из-за воспоминаний о времяпрепровождении с отдаляющейся дочерью-подростком. Ведь игры, в которые играют люди, так или иначе нацелены на взаимодействие — или компенсацию его недостачи.
Как показывает пример того же Кена, решившего, что патриархат построен на культе лошадей (а не на аналогичной эксплуатации женщин), каждый воспринимает образы и идеи по-своему. Не так, как завещали создатели (богоподобную Рут Хэндлер играет Ри Перлман). Не так, как придумали маркетологи. Не так, как интерпретируют критики или соседи по кинозалу. Фильмы — наряду с игрушками и мыслями о смерти — приглашение к разговору, к созданию собственной истории, к размышлению, а кто мы — для себя и для окружающих. По сути, «Барби» Греты Гервиг — это экранизация артистичного разговора матери и дочери в процессе игры, где воспитательный элемент сталкивается с полетом фантазии, искренность намерения — с изобилием брендов, а суровая реальность — с робкой надеждой, что у будущих поколений пятки оторвутся от пола не ради высоких каблуков. Самость не скроешь за прозрачными стенами.