В международном прокате разворачивается «Битва за битвой» — новый фильм Пола Томаса Андерсона, который очень тепло приняли критики (традиционно), а еще называют ярким политическим высказыванием (что-то новенькое). Леонардо ДиКаприо в роли умеренно пламенного революционера, обросшего халатом, Бенисио Дель Торо в кимоно и Шон Пенн с пластиковой челкой мизантропа — зрелище как минимум интересное, а чем еще может удивить автор «Лакричной пиццы» и «Призрачной нити», рассказывает Алексей Филиппов.
В начале фильма Перфидия Беверли-Хиллз (Тейяна Тейлор) заявляет, что ведомая ей революционная ячейка «Френч 75» борется за свободу: тела, границ — и от страха. Лет через 20 Карлос-сэнсэй (Бенисио Дель Торо), мексиканский учитель карате, напомнит другому участнику легендарного объединения, что свобода — это когда страха нет. Возможно, его краткость — сестра таланта и японского минимализма (стихи-хайку, уборка-дансяри), но больше похоже на мантру, обтесанную прожитыми годами. «Битва за битвой» вторит формуле Иосифа Бродского, если бы тот обращался с трибуны к электорату, поскольку новый фильм Пола Томаса Андерсона наполняют лозунги «невинности, они же — опыта».
Читать Ослепительное затмение черного солнца: рецензия на «Лакричную пиццу»
Всё начинается однажды в XXI веке, когда люди, еще не приученные к блюру и украшательствам фото на смартфон, использовали для документации реальности ручные камеры. «Френч 75» борется за права иммигрантов, которых перед высылкой маринуют в лагерях на границе с Мексикой, женщин, на чьи тела покушаются общество и государство (аборты разрешены далеко не во всех штатах), а также жертв капитализма, безжалостно эксплуатируемых старыми-добрыми корпорациями, нарождающейся гиг-экономикой и банковским сектором. Первых они освобождают и помогают скрыться, во имя вторых и третьих разносят подвалы деньгохранилищ и муниципальных зданий в нерабочее время (чтобы не было жертв). Яркая и заряженная жизнь, которой может прийти конец за решеткой — или с появлением ребенка.
Потомственная (sic!) революционерка Перфидия испробует оба — и сбежит в неизвестном направлении, оставив с младенцем на руках возлюбленного и соратника, Пэта Калхуна (Леонардо ДиКаприо). Тот отвечает в «Френч 75» за взрывы и всякую пиротехнику, но быстро вовлекается в роль отца, ставя новорожденную дочь превыше классовой борьбы и даже страсти к жене. Иное топливо ведет по жизни полковника Стивена Локджо (Шон Пенн), которого свободолюбивая афроамериканка унижает во время операции в лагере для мигрантов. Он становится одержим Беверли-Хиллз: и как закоренелый расист, и как, предположительно, мазохист.
Читать У каждого свой нуар: 10 черных фильмов XXI века, уже ставших классикой
На тяге из похоти и ненависти солдафон будет преследовать сперва Перфидию, а потом и её мужа с дочерью. Сменив имя на Боб Фергюсон, оскуфифшийся Пэт будет предаваться алкогольной и наркотической зависимостям, совмещая паранойю с воспитанием боевитой Уиллы (Чэйс Инфинити), которая и посещает додзё Карлоса-сэнсэя. Спустя 16 лет их всё-таки найдут в городе-убежище Бактан Кросс, на границе с Мексикой: Локджо хочет вступить в ультраконсервативное тайное общество «Рождественские искатели приключений» и должен убедиться, что Перфидия родила не от него.
Группировка «Френч 75» названа в честь коктейля из джина, шампанского и лимонного сока — возможно, так Андерсон намекает на мешанину если не убеждений, то судеб, которые отличают ячейку да и его «Борьбу». Другой метатекстуальный прикол — человек-столбняк Локджо, чья пластика стойкого оловянного солдатика рифмуется и с поражением нервной системы, и с крепко сжатыми челюстями (Lock jaw), и даже с философом Джоном Локком (Locke John), полагавшим, что для общества естественна «война всех против всех». Наконец, Перфидия, вероятно, названа в честь испаноязычной песни о вероломстве, популяризованной фильмом «Касабланка», или нуара Джеймса Эллроя. Последний неплохо смотрится в паре с романом «Винляндия» Томаса Пинчона, чей сюжет вольно переосмыслен в «Битве за битвой». Экранизировав его же «Врожденный порок», что вызвало у критиков непривычное для режиссера вежливое молчание, Андерсон неожиданно решил отказаться от ретро в пользу условно современных реалий, а букве оригинала предпочел выразительность злободневного (в хорошем смысле) плаката.
Читать Говорим «Париж», думаем «секс»: «Касабланка», эвфемизмы и запреты
В One Battle After Another громкие слова — людоедские и гуманистические — проходят испытание рутиной и многолетней дистанцией. На этом маршруте не самые объемные персонажи обрастают шрамами, наградами и халатами, а богини революции, вроде Перфидии, выпархивают из повествования, где цель не достигается одним или даже чередой звонких ударов. Если цель не достигается одним или даже чередой звонких ударов, идея благополучной революции уступает место ежедневным поединкам: с бюрократией, оппонентами, болезнями, обязанностями, собственным малодушием и, в конце концов, тревогами. Неказистый герой ДиКаприо оказывается где-то посередине между идеальной революционеркой и терминатором-фашистом, чья битва могла бы продолжаться вечно, но жизнь — не миф, а «навсегда» — в деле и браке — «пока не кончится».
Осознать, что пришло время притормозить и уступить дорогу молодым, может так же страшно, как рисковать жизнью в стране, охваченной произволом. Похожий кунштюк — с измученным родителем, погрязшим в хитровыдуманной борьбе, но всё же выбирающим дочь, а не наполеоновские планы, — чуть раньше в этом году реализовал другой Андерсон. В «Финикийской схеме» тоже играл Бенисио Дель Торо, причем главную роль, но для его (анти)героя-авантюриста путешествие по Ближнему Востоку становится романом (пере)воспитания. 55-летний режиссер монументальных «Нефти», «Мастера» и «Магнолии», напротив, предпринимает хулиганский спринт, обозначив позицию по ряду острых вопросов. Суть фильма воплощает эффектная сцена погони, где саспенс и убийственная красота пейзажа оттеняют главное: насколько бы ухабистой ни была дальнейшая дорога, до финиша с большей вероятностью доберется уже следующее поколение.
Читать «Финикийская схема» — душевная пошаговая стратегия Уэса Андерсона
В сущности, Пол Томас Андерсон снял нестыдное и духоподъемное «папочкино кино» за $140 миллионов, которое полнится отеческим чувством, распыленным между всеми, кто «против» — неидеальными, но харизматичными личностями. «Битва за битвой» лишена привкуса пепла на голове от несвершившейся революции, а интрига с родительством Локджо напоминает риторический вопрос: кто чаще «порождает» восстание — жесткий порядок или унаследованный бунт? Ответом становится пресловутый «зов сердца», в роли которого выступают музыкальные рации, срабатывающие, когда рядом единомышленники. Тем, кто не верит в протянутую руку и потенциал любых форм сопротивления, режиссер как бы сообщает: не можешь противостоять — противолежи хотя бы не мешай.
«Битва за Бактан-Кросс». Трейлер №2 на английском языке